Пресвятая Богородице, спаси нас !

Многим по незнанию может показаться непонятным, отчего монофизитство играет столь большую роль в создании мировой религии, составным элементом которой древняя ересь Евтихия, Диоскора и Севира становится у нас на глазах. Другие вовсе не видят ничего опасного в монофизитстве изъ равнодушия к церковной истине и нерасположению к истории Церкви. Они ослеплены мифами о “братстве народов” и “близости церквей”, заимствуя, например, тезис о русско-армянском всяческом братстве из популярных Советских книжек по истории Кавказа, где о Церкви и речи не было.

Подлинное отношение современного монофизнтства ко Святому Православию вполне проявилось на Святую Пасху 2002 года во Святом Иерусалиме, когда армянский Иepycaлимский патриарх, поддерживаемый своими единоверцами, попытался вырвать связки с Благодатным огнем из рук православного Иерусалимского патриарха Иринея. Греческая газета “Ортодоксос Типос” назвала это “горестным и неподобающим эпизодом” иерусалимского православная патриархия обвинила армян в попытке ниспровергнуть право на Святой Земле, при этом православные заявили, что они полны решимости “отдать свою кровь, дабы защищать нашу привилегию”¹.

Кстати говоря, по сербским данным, отношен между самими монофизитами-армянами и сирояковитами в храме Воскресения Господня доходили до побоищ в 1997 и 1998 годах². Отчего же армянская монофизитская община ведет себя столь неподобающе в Святой Земле, если особенно учесть, что на 1 января 2000 года в Святой Земле было 60 тысяч православных, 40 тысяч униатов, 25 тысяч римо-католиков и только 1,6 тысячи армян, 2 тысячи сирояковитов и 7,8 тысяч коптов³.

Дело здесь не только в полутора тысячелетней ненависти монофизитства ко Святому Причащению, дело в экуменизме, “уравнявшем” в правах Церковь и ереси, Церковь и секты. Дело и в шамбезийской унии с монофизитами 1990-93 гг., заключенной от имени православного миpa, но за его спиной. "Эта уния претворяется в жизнь, где исподволь, как, например, в Московской Патриархии, где торжественно, как в современной Антиохийской.

2002 год принес новые скорби и православной Греции. На богословском факультете Фессалоникского университета с промежутком в три месяца были защищены две откровенно монофизитствующия диссертации, в первой из них ересиарх Диоскор был объявлен “православным”, во второй ересиарх Севир “удостоился” такой же чести. Орган Всегреческаго православного союза — газета “Ортодоксос Типос” забила тревогу, как из-за самого факта появления богохульных, по ее определению, диссертации в Фессалоникском университете, так и по поводу подготавливаемого союза с монофизитами. Газета предложила обсудить эту тему на Архиерейском Соборе (“Священный Синод Иерархии”) Церкви Греции. Одновременно Святой Союз клириков Греции направил гневное письмо церковному руководству по поводу надежных сведений, что римо-католики и армяне причащаются в православных храмах, выступают восприемниками. Армяне заявляют, что они “армяне православные” или “армяно-православные”, католики, — что “православные и католики — это одно и то же”. Святой Союз клириков настаивает на изданий энциклики для духовенства и народа, где бы было подчеркнуто, что желанный союз Церквей еще не достигнут и что святые каноны запрещают совместные моления и общения в таинствах с инословными”⁴.

Возникает вопрос — почему мировому экуменизму так важна уния монофизитства с Православной Церковью? Не только потому, что эта уния разрушает догматический и канонический строй Православной Церкви. Само религиозное мироощущение монофизитства, по крайней мере, его современных вождей, крайне удобно для экуменических планов.

Обратимся к сочинению такого видного армянского деятеля еще дореволюцюнной поры, как бывший армянский константинопольский патриарх Малахия Орманиан, — “Армянская церковь”⁵. Его и сейчас высоко почитают в эчмиадзинском католикосате, о чем свидетельствует хотя бы статья современного армянского епископа в “Журнале Московской Патриарxии”⁶. Кроме набившей оскомину хулы на IV Вселенский Халкидонский Собор⁷, Малахия Орманиан выражает в виде формулы 3, 7, 20 соотношение числа Вселенских Соборов, признаваемых армянами, греко-православным миром и римо-католиками. При этом он считает, что “наименьшее количество догматов наиболее желательно”, причем эта ограниченность догматики у армян — не дело случая, но “вытекает всецело из принципа благоразумия, вложенного в основу учения армянской церкви”.

Далее, еще почти век назад, Орманиан набросал программу экуменизма: “Если по счастливому стечению обстоятельств главные, искони существующие церкви закончили бы, не скажу полным слиянием, но, по меньшей мере, ycтановлением между ними соглашения, то наиболее благоприятной почвой для подобного сближения оказалась бы та, на которой находится ныне армянская церковь”⁸. Орманиан также восторгался “духом терпимости”, или, лучше сказать, всеядности у армянских церковных кругов. “Она (армянская церковь — Н.С.) стоит на том, что настоящая универсальность может существовать лишь в собрании всех церквей... Раз это условие выполнено, каждая отдельная церковь может по-своему толковать второстепенные частности. Эти основы христианского учения армянская церковь низводит до самого простого и сжатого толкования”⁹. Чем не “теологический минимум” ВСЦ, где, все всем позволено — и в том числе, “по-своему толковать второстепенный (?!) частности”?

Наши синодальные "Церковные ВЕДОМОСТИ” поместили в 1911 году обширную статью “Взгляд Православной Церкви на церковь армянскую”¹⁰. В статье разбиралась и книга Орманиана. Орманиан, бывший “в продолжение 12 лет патриархом в Константинополе и теперь являющийся одним из виднейших кандидатов на пост католикоса”, — один, из “видных современных армянских ученых”. Коренной взгляд наших “Церковных ведомостей” на армянскую церковь основывался на капитальном труде профессора Санкт-Петербургской Духовной Академии И.Е. Троицкого, как известно, ясно писавшего о монофизитстве армянской церкви. “Церковные ведомости” отмечали, что перед лицом угрозы со стороны младотурок армяне могут пойти на унию с православными “из-за политических выгод”, не уничтожив “предварительного догматического различия между церквами”, не на “en w s i V d o g m a t i k h ” а на “e n w s i V o i k o n o m i k h ”¹¹.

Русская богословская наука смотрела на армян как на монофизитов, русское право отдавало армяно-григорианскую Церковь в департамент духовных иностранных исповеданий министерства внутренних дел. Русская статистика так писала о религиозном составе населения Российской империи: “Главных религиозных исповеданий у нас шесть: православное, к которому принадлежит вся масса русских; магометанское — турецко-татарские племена и горцы Кавказа; католическое — поляки и литовцы; протестантское — финны и германцы, иудейское — евреи и армяно-григорианское — армяне”¹². Как видим, и статистика не усматривала родства между так называемыми “христианскими конфессиями”, называя их вперемежку с иными религиями, — маленькая, но знаменательная подробность той эпохи.

Если сейчас вместо православной Российской империи у нас “свободомыслящая” Российская федерация, где все “равны”, — от православного храма до языческого капища, от старинного Успенского собора до новоприбывшей сектантской “миссии”, — от иерархов МП, конечно же, нельзя требовать невозможного — изменения государственной религиозной политики. Но можно и должно требовать возврата к каноническим нормам знаменитого Поместного Собора 1917-18 гг., к лучшему из наследия дореволюционной Русской Церкви. Однако мы видим прямо противоположное. Единственная “старина”, которую лелеют и оберегают высшие иерархи МП, есть “старина” 1961 года, года принудительного, под нажимом и по прямому приказу тоталитарного строя, вступления МП в ВСЦ. “Старина” печально известных времен ярого экумениста Никодима (Ротова), начавшего “диалог любви” с Ватиканом, протестантизмом, монофизитством и т.д.

Следовательно, если раньше диалог с тем же эчмиадзинским католикосатом был обязателен, надо было укреплять “новую историческую общность людей — советский народ” по мнимо-церковной “лиши”, то сейчас речь не может идти о каком-то принуждении. Укрепляют “экуменическую общность” совершенно добровольно, в рамках “века глобализации”. Иными словами, сознательно отрекаются от православного Символа Веры и заменяют его какой-то расхожей экуменической грамотой на все случаи жизни.

Если обратиться к периодике МП в “свободные” 1990-е годы, то о Халкидонском Соборе найти что-либо будет трудно. Зато читатель обнаружить и “историческую общность” вокруг “имени Христова” с армянами-монофизитами, и обтекаемые рассуждения о “наиболее близкой к Православию семьи Древних Восточных (Ориентальных) Церквей, в которую также входят коптская, сирийская, малабарская и эфиопская церкви”. И даже наименование еретических монофизитских сообществ уже и “Восточными Православными Церквами (дохалкидонскими)”¹³. Наконец, принятая Архиерейским Собором 2000 года почти без обсуждения концепции об отношении к инославию также избегает всякого упоминания о монофизитстве, о ереси, об анафемах Вселенских Соборов. Но вновь говорится о “дохалкидонских церквах, — коптской, армянской, сиро-яковитской, эфиопской, малабарской”¹⁴. Везде видна рука главы ОВЦС, митрополита Кирилла, еще в 1996 году, в полном согласии с шамбезийской унией, назвавшего армянскую церковь “сестрой-церковью”, верным партнером в экуменическом движении¹⁵.

Как видим, экуменическая “теория ветвей”, “церквей-сестер”, “семей церквей” и т. п. находится в вопиющем противоречии с исконным православным самосознанием. Видный современный греческий богослов, архимандрит Георгий (Капсанис), настоятель монастыря святого Григория на Афон, в своем исследовании об экклезиологическом (церковном) самосознании православного миpa после падения Константинополя в 1453 году и до начала XX века подчеркивает, что для православных: “не существует апостольской веры вне канонических пределов Кафолической (Соборной) Церкви, ни апостольской Церкви вне границ истины, то есть Православной веры”¹⁶.

Здесь экуменическое крыло МП впадает в явное противоречие. Оно громко заявляет о своем “Православии” и не исповедует самого Православия. Например, официально чтит святого Максима Грека, писавшего, кстати сказать, и против общения с папистами, и против монофизитских заблуждений армян¹⁷. Но, одновременно, как мы видели выше, экуменическое крыло МП фактически готово слиться с монофизитством (прежде всего, с армянским католикосатом) в рамках экуменизма, готово было еще вначале 2002 года, во время очередного Ассизи, называть и папизм “церковью-сестрой”. При этом необходимо отметить, что православное и псевдо-православное, экуменическое, мировоззрения во всем отличны друг от друга. Отличаются они коренным образом и в части диалога с инословными.

Если в начале XX века, до распространения экуменизма, на ереси смотрели как на ереси, то сейчас, в век экуменизма, ересей уже нет, есть “свое истолкование Евангельской истины”¹⁸. С таким-то “своим истолкованием” Православию предлагают идти на сделку, идти к “формуле согласия”, если употребить точное определение нашего замечательного богослова профессора И.Е. Троицкаго. Никакой православной проповеди в инославной среде, никакого покаяния в ереси как условия воссоединения с Православием экуменизм не признает.

Все это видно и на отношении к монофизитам. Наши синодальные “Церковные ведомости” в 1910 году сообщали: “Патриархом Александрийским Фотием открыта православная епархия в Абиссинии (Эфиопии). Православной епархии здесь не было уже четырнадцать веков. Митрополитом Абиссинии назначен митрополит Аксомский Христофор...”¹⁹. А сейчас? Современный Александрийский патриархат уже признал “таинства” коптов-монофизитов.

Наши “Церковные ведомости” в 1911 году писали: “14 июня 1910 г. присоединился к Православной Церкви в Антиохии сирояковитский, в Садад (в Эмесской епархии), епископ Петр, с частью своей паствы”²⁰. Наша церковная газета отметила, что это первый случай перехода сиро-яковитов в Православие, это “добровольное желание новоприсоединенных стать под Покров Церкви”. А сейчас? Антиохийский патриархат признает “таинства” и папистов, и монофизитов.

Наконец, нашa дореволюционная Урмийская миссия, учрежденная среди урмийских несториан. Они присоединились к Русской Церкви, из их среды вышел епископ Иоанн Урмийский, хиротонисанный уже в Белграде митрополитом Антонием (Храповицким) и скончавшийся в 1960 году в Ново-Дивеевском монастыре²¹. Что мы видим сейчас? Экуменический диалог МП с Несторовнами на равных, причем, судя по интернет-сайтам монофизитов, последние также ведут свой диалог с несторианами.

Конечно, самым разрушительным актом, после насильственного вступления МП в ВСЦ в 1961 году, стала шамбезийская уния и, затем, баламандская. Причем явной ошибкой, своего рода самообманом части православных в России было бы сознательное закрытие глаз на множащееся плоды этих уний. Для того, чтобы выполнять эти соглашения, экуменическое крыло МП, равно как и экуменисты Греции (как мы видели выше) нисколько не нуждаются в соборном рассмотрении или, тем более, утверждении этих уний. Официально вопрос как бы заморожен, но господствующими оказываются вдруг именно такие “частные богословские мнения”, которые исходят из обязательности уний, основываются на “богословии” Шамбези, Баламанда и Ассизи.

Яркий тому пример — стремительный взлет в МП иеромонаха, затем игумена, теперь уж — викарного епископа в Англии, Иллариона (Алфеева), давнего сотрудника ОВЦС и недавнего участника “молений” всех религий в Ассизи. Приведу не требующий каких-либо пояснений отрывок из его монографии по догматическому богословию: “В отличие от Зарубежной Церкви, Русская Православная Церковь вместе с другими поместными Православными Церквами участвует в экуменическом движении, поддерживая связь с христианами иных конфессий, в особенности, тех, чья экклезиология идентична или близка православной экклезиологии, — Католической церкви и восточных дохалкидонских церквей. Именно поэтому, несмотря на то, что и в Русской Православной Церкви есть богословы и иepapxи, для которых слово “экуменизм” является почти ругательством и которые высказываются в духе архиепископа Аверкия, официальная позиция нашей церкви характеризуется стремлением к диалогу с инославными исповеданиями”²².

В своей статье в “НГ-религиях” Илларион (Алфеев) прямо заявил, что с монофизитами (на его языке это некие “восточные православные”) “...достигнуто соглашение по некоторым христологическим вопросам”²³. Если открыть интернет-сайт коптской (монофизитской) епархии в Англии, то можно обнаружить полный текст этого “соглашения по некоторым христологическим вопросам”, иначе говоря — шамбезийской унии. Если же обратиться к сайту самой коптской патриархии в Египте, то там можно найти не только самую изощренную клевету на Четвертый Вселенский Собор в Халкидоне (вполне в духе армянского патриарха Малахии Орманиана), не только наименование epecиapxa Диоскора “святым” (?!), но и гордость за свою экуменическую роль — копты ведут диалоги с Ватиканом, пресвитерианами, евангелическими протестантами и “официальным” Православием. Коптская патриархия — один из основателей ВСЦ, участник всеафриканского и ближневосточного советов церквей.

Другие монофизиты — армяне, по данным корреспондента Кестонского института в России, в 1990-х гг. допускали к причастию англикан²⁴. Самые тесные отношения Эчмиадзина и Ватикана ни для кого не секрет. Тем более понятно, что папа римский, находясь в сентябри 2001 года в Армении, сказал: “Я снова в двух шагах от Москвы”²⁵.

Наконец, учитывая диалоги Ватикан - ислам, Ватикан - иудаизм, соответствующие диалоги “официального” Православия (митрополит Дамаскин Швейцарский, патриарх Варфоломей, митрополит Владимир Среднеазиатский и т. д.), мы поймем всю продуманность экуменического лабиринта взаимных признаний, уний, совместных молений, “богословских” совещаний, присутствия за богослужениями. И монофизитство играет отнюдь не последнюю роль в создании мировой лжерелигии. Но главная роль в этом строительстве новой вавилонской башни отводится, несмотря на все притязания монофизитов, современному папству.

С исчерпывающей откровенностью сказал об этом архиепископ горстки католиков Греции Николай Фосколос: “Для нас, католиков, Церковь есть единая пирамида, во главе с архиепископом римским, папой”²⁶.

Сколько еще появится мнимых “врагов Церкви”, псевдо-“раскольников” и мнимых “еретиков” среди православных по мере того, как ересиархи-монофизиты будут “становиться православными”, а экуменисты всех стран — строить свою “единую пирамиду” во главе с папой римским?

Н.Ю. Сслищевъ, член Русского Исторического Общества

Библиография

1. “Православная Русь”, № 10, 2002 г.; “Русский вестник”, № 31-32, 2002 г.; “O R Q O D O XOS TU P OS”, аr . j g l l , 1458, 17 мая 2002 г.
2. “Православлье”, 6 poj 749, 1 iюня 1998 г.
3. “Православлье”, 6 poj 787, 1 января 2000 г.
4. “O R Q O D O X OS TU P OS”, аr . j g l l , 1455, 19 апреля 2002, аr . j g l l , 1465, 5 iюля 2002 г.
5. Малахия Орманианъ “Армянская церковь. Ея история, учение, управление, внутренний строй, литургия, литература. Ея настоящее”. Переводъ съ французскаго Б. Рунтъ, Москва, 1913 г.
6. “Журналъ Московской Патриархии”, № 4, 1994 г., стр. 45
7. Малахия Орманианъ, Указ, сочинение, ее. 32-38
8. Малахия Орманианъ, Указ, сочинение, ее. 94-95
9. Малахия Орманианъ, Указ, сочинение, стр. 102
10. “Церковныя ведомости”, № 7, 1911 года, сс. 298-304
11. Там же, стр. 302
12. A.M. Золотаревъ, “Записки военной статистики Pocciи”, Санктъ-Петербургъ, 1894 г., томъ 1, стр. 193.
13. “Официальная хроника — Журналъ Московской Патриархии”, № 2, и993 г., стр. 32; “Журналъ Московской Патриархии”, № 6-8, 1995 г., стр. 18; №3, 1997 г., стр. 87.
14. “Журналъ Московской Патриархии”, № 10, 2000 г., стр. 23.
15. “Православная Русь”, № 18, 1996 г.
16. A r c i m . G e o r g o n K a y a n h K a q h g o n m e n o u I e r a V " H E K K L H S I O L O G I K H A U T O S U N E I D H S I A T W N O R Q O D O X W N A P O T H S A L W S E W S M E C R I T W N A R C W N T O U 20O U A I W N O S " N E A P O L N - Q E S S A L O N I K H 1999, s . 122.
17. “H E K K L H S I O L O G I K H A U T O S U N E I D H S I A ...”, s . 112-113
18. "The Word", November 2000, Volume 44, No. 9, pp. 10-11
19. “Церковныя ведомости”, № 16-17, 1910, стр. 757
20. “Церковныя ведомости”, № 40, 1911, стр. 1696
21. “Юбилейный сборникъ въ память 1000-летия Крещения Руси 988-1988”, Джорданвилль, 1988 г., стр. 136; “Русская Православная Церковь Заграницей. 1918–68 гг.”, том 1, стр. 26.
22. Иеромонахъ Иларионъ (Алфеевъ). “Таинство веры. Введение в православное догматическое богословие”, Москва — Клинъ, 1996 г., стр. 138.
23. “НГ-религии”, 27 ноября 1997 г.
24. “НГ-религии”, 26 сентября 2001 г.
25. “Известия”, 27 сентября 2001 г.
26. “E q n o V ...”, 7 июля 2001 г.